Российский юридический рынок: прошлое, настоящее и будущее
Я начал работать в России в 1998 году. Тогда я стал одним из партнеров-сооснователей Мы работали вместе до 2001 года, когда я основал Marks & Sokolov — единственную американскую юридическую фирму, которая до сих пор работает в России.
В 2001 Маркс основал юрфирму Marks & Sokolov, которая представляла крупнейшие российские компании, включая «Алросу», банк «Траст», золотодобывающую компанию «Полюс Золото», Агентство по страхованию вкладов и Российскую Федерацию. Сейчас Маркс представляет интересы российских телеканалов в делах против Google.
В 2016 и 2020 годах Маркс представлял избирательные кампании Дональда Трампа в делах, связанных с выборами президента США.
Почти 30 лет назад на российском рынке было буквально несколько иностранных компаний, а ЕПАМ стал единственной небольшой фирмой, у которой были офисы в США и в России. Но с тех пор рынок юридических услуг в России очень развился.
В 2022 году все западные фирмы, кроме Marks & Sokolov, ушли. А их место заняли новые российские компании, которые выросли из европейских и американских консалтингов. И я думаю, что они останутся самостоятельными, даже когда российско-украинский конфликт будет урегулирован.
Кроме них, многие местные фирмы превратились в сильных конкурентов. Они хорошо обучают своих людей, у них очень сильное руководство и есть юристы, которые говорят по-английски. А это, на мой взгляд, большое преимущество для того, чтобы заниматься международной деятельностью. Все это сделало российский юридический рынок очень конкурентным.
В то же время я думаю, что литигационные фирмы, как Marks & Sokolov, могут абсолютно эффективно конкурировать с международными юридическими гигантами. Например, вести очень сложные споры и успешно выступать против серьезных оппонентов. Хороший пример — дело Google. В нем представляла интересы своих клиентов в суде, а против них был , Baker McKenzie и King&Spalding. Недавно Art de Lex добилась судебного решения на сумму более $100 млн против Google International, интересы которой представляли юристы, ранее работавшие в крупных западных фирмах.
Юридические бутики бывают успешными по нескольким причинам. Во-первых, можно нанять достаточно квалифицированных юристов. Во-вторых, расценки и накладные расходы зачастую ниже. В-третьих, будет меньше конфликтов, потому что меньше корпоративных сделок. Кроме этого, крупный клиент очень много значит для небольшой компании, поэтому он получает там больше внимания.
Более того, мне кажется, что российские юридические фирмы будут расширяться и открывать офисы в странах, где они могли бы обслуживать своих клиентов. Потенциально это могут быть Казахстан, Азербайджан или Армения. Возможно, многие будут расширять присутствие в Дубае и Гонконге.
Но я не уверен, что в ближайшее время мы увидим, как российские фирмы будут открывать офисы в Западной Европе или Соединенных Штатах, в первую очередь из-за геополитических проблем. Кроме этого, россиянам может быть сложно вести бизнес в некоторых странах Восточной Европы, таких как Польша, и странах Балтии. Еще, возможно, это относится к Германии и Великобритании. Во второй сильно предвзяты по отношению к россиянам, а английские санкции — одни из самых жестких, особенно если речь идет о юридическом представительстве российских клиентов.
Последствия санкций
Наша фирма ориентирована на российский рынок, а более половины сотрудников — носители русского языка, включая тех, кто находится в США. Еще мы нанимаем много юристов из России и Белоруссии.
Сейчас санкции — это для нас еще одно направление услуг. В целом введенные ограничения не повлияли на нашу деятельность негативно. В США есть генеральная лицензия, которая позволяет нам представлять интересы подсанкционных компаний в судебных спорах и консультировать их по поводу введенных ограничений. Но мы не можем этого делать за пределами США, потому что нужна другая лицензия, которую непросто получить.
Единственное, что действительно повлияло на нашу работу, — это отказ «Райффайзена» с середины 2024 года проводить долларовые операции из России в другие страны. Многие российские банки тоже подпали под санкции, и мы не могли получать оплату через них. Но мы смогли открыть банковский счет в дружественной стране, и благодаря этому клиентам стало легче оплачивать наши услуги. Проблема с оплатой была самой серьезной для нас и наших клиентов, но, к счастью, мы ее решили.
Еще я понимаю, что ко мне не придут украинские клиенты. Но мы приняли это бизнес-решение. Я не знаю, откажется ли какая-либо американская компания работать с нами просто потому, что у нас есть офис в России. Но такие примеры в целом есть, поэтому многие крупные юрфирмы ушли с рынка из-за возможных последствий.
Хотя я не сторонник санкций, я могу понять, почему существуют некоторые ограничения. Но я не поддерживаю запреты на въезд и ограничения на пользование кредитными картами.
Сейчас самый простой и эффективный способ оспаривания американских санкций — это административный, то есть через Управление по контролю над иностранными активами Минфина США (OFAC). Можно попробовать оспорить ограничения через суд, но это очень сложно. Еще иногда необходимо задействовать политические контакты. Но я бы хотел, чтобы как можно больше подсанкционных россиян обращали внимание на взаимодействие с OFAC: чем раньше вы подадите заявление, тем ближе будете к началу списка, когда все вопросы будут решены.
Сложности и особенности представления российских лиц за границей
Я американский юрист, который представляет интересы российского бизнеса уже почти 30 лет. Когда я начинал работать на этом рынке, с юристами общался сам собственник бизнеса. Сейчас в крупных российских компаниях есть большие юридические отделы, и вы ведете дела уже с ними.
К 1995 году группа «Менатеп» Михаила Ходорковского получила около 70% акций «Ависмы». В 1997 году этот пакет купил американский миллиардер Дарт и обменял на 30% акций титановой компании ВСМПО. После слияния компаний ВСМПО, которую контролировали Владислав Тетюхин и Вячеслав Брешт, подала на Браудера, Дарта и других в суд, обвинив их в выводе прибыли через офшоры: сырье покупали по завышенным ценам, а продукцию продавали — по заниженным. Ущерб от схемы оценили в $50 млн, но «Ависма» потребовала $150 млн на основании закона США «Об организованной преступности, связанной с рэкетом и коррупцией».
В западных СМИ это дело воспринимали как что-то необычное, потому что русские были хорошими парнями, а американцы — плохими. По иронии судьбы иск подали сразу после того, как разразился скандал с отмыванием денег из России через американский Bank of New York. Браудер, Дарт и другие отмывали деньги по схеме, которую придумал еще Ходорковский через «Менатеп». У меня в целом всегда было совсем иное мнение о нем по сравнению с другими людьми на Западе. И моя недавняя работа против олигархов ЮКОС подтвердила мое мнение о том, что их методы ведения бизнеса основаны на мошенничестве и массовом уклонении от уплаты налогов.
Каких-то технических сложностей с представлением российских подсанкционных лиц в США сейчас нет, потому что там для этой цели действует специальная лицензия. Способ оплатить наши услуги мы тоже нашли. Более того, нет никаких ограничений на представление интересов россиян, которые не подпали под санкции. Но есть две практические трудности.
Во-первых, я считаю, что в американском судопроизводстве предвзято относятся к россиянам. В инвестиционных разбирательствах с участием России мы тоже видим эту предвзятость. Арбитры, как правило, из Западной Европы, а некоторые даже публиковали посты в социальных сетях с критикой России.
Эту предвзятость очень сложно обойти, но именно поэтому есть возможность подать апелляцию — вряд ли сразу все три судьи будут предвзятыми.
Во-вторых, если вы российский истец и на вас наложены санкции, то вы можете подать иск, добиться судебного решения в свою пользу, но привести его в исполнение не получится. Решить эту проблему можно так: подать иск и приостановить его рассмотрение до тех пор, пока не снимут санкции.
Кроме того, российским клиентам сложно приезжать в США, а не все захотят обсуждать дела по телефону. Например, я езжу в Москву на встречи с Art de Lex и клиентами почти каждые два месяца, чтобы мы могли легко общаться. Еще не все компании будут готовы представлять интересы российского лица, даже не подсанкционного. Все это ставит россиян в невыгодное положение из-за существующих ограничений, поэтому я могу понять общую концепцию статей 248.1 и 248.2 АПК.
Но с их применением возникает проблема, когда есть арбитражная оговорка или оговорка о подсудности. Так было в деле Google. Но применительно к нему я считаю, что нет никаких законных оснований не применять «закон Лугового», потому что Google решил продолжить работу на российском рынке после принятия этих двух статей в 2020 году. Google принял на себя риск, что его оговорка о подсудности не будет соблюдаться. Кроме этого, российские медиакомпании, которых представлял Art de Lex, получили судебные решения в 2021, 2022 и 2023 годах. И только спустя годы Google попытался применить оговорку о подсудности в Соединенных Штатах, хотя мог в самом начале судебных разбирательств получить антиисковый запрет. К тому жев делах Google речь идет о договорах присоединения, в которых в целом не может быть согласованной оговорки о подсудности. Google не должен получить второй шанс, если изначально не сделал то, что нужно было сделать. И нельзя позволять намеренно и необоснованно затягивать с отстаиванием своих прав или требований.
24 января Google Ireland Limited подала в суд Калифорнии заявление с требованием запретить российской компании «Гугл», ее конкурсному управляющему и представителям участвовать в деле о банкротстве в АСГМ (дело № А40-126705/2022). 27 января суд США ввел предварительные меры, запрещающие этим лицам представлять интересы в российском деле как минимум по двум эпизодам — о привлечении к субсидиарной ответственности и об оспаривании сделки между российским должником и Google Ireland Ltd., сообщал источник «Ведомостей». Российская медиакомпания, которую представлял Маркс и Art de Lex, оспорила это решение.
Но главное здесь то, что статьи 248.1 и 248.2 АПК вступили в силу в 2020 году. Google мог уйти из России, у компании был выбор.
Очевидно, что «закон Лугового» ввели для защиты российских лиц. При этом подобная практика есть и в других странах, а антиисковые запреты уже давно существуют в англосаксонской правовой системе. И основная их цель — это защита юрисдикции американских или британских судов. Например, в США при определенных обстоятельствах суды не признают решения, вынесенные в других странах. У нас иногда действует правило, которое запрещает использовать положения о выборе подсудности. В деле Google хорошо видно, что американский суд защищает американскую компанию, причем от ее же добровольных действий: Google намеренно нарушал и не исполнял российские судебные решения.
В деле Google Ireland Ltd. еще идут параллельные разбирательства в России и США, несмотря на взаимные антиисковые запреты. Управляющий в деле о банкротстве российской дочерней компании Google будет продолжать процесс в России. Это его работа, его назначил российский суд. И то, что суд США вмешивается в работу арбитражного управляющего, — это вопиющий факт.
Российские медиакомпании еще до антиисковых запретов США и Великобритании начали процедуру признания и исполнения судебных решений против Google в нейтральных странах, в Южной Африке, Венгрии и Турции, в целом более чем в десяти странах.
Мы представляем не только российские компании, но и Российскую Федерацию в нескольких судебных процессах в США. В одном из них мы выступаем на стороне РФ против украинского истца.
Россия исторически защищала свой суверенитет и сейчас придерживается очень узкого подхода к отказу от государственного иммунитета. При определенных обстоятельствах Россия урегулировала споры. Но общая политика заключается в том, чтобы бороться для защиты своего суверенитета. И я поддерживаю это, потому что на кону стоят долгосрочные публичные интересы России.
При этом нельзя сказать, что такого же подхода придерживается российский бизнес. Многие смотрят на разбирательства с практической точки зрения, а не как на что-то хорошее или плохое. Для российских лиц это бизнес-проблема, поэтому они оценивают все плюсы и минусы и часто принимают решение исходя из экономических соображений.
Я думаю, что в сфере судебных споров мы увидим некий спад числа разбирательств с участием российских сторон и западных компаний. Это объясняется тем, что стало меньше деловых отношений: многие западные фирмы ушли с российского рынка. При этом Россия активно развивает отношения с Китаем и Индией. Одновременно я ожидаю, что арбитраж как способ урегулирования споров будет только развиваться. Многих волнует отсутствие беспристрастности в некоторых правовых системах, а процессы в государственных судах могут быть довольно дорогими.